Семенова П. С. Дискурс насилия и агрессия в романном творчестве А. Роб-Грийе

 

Полина Сергеевна Семенова

(Санкт-петербургский государственный университет)

Дискурс насилия и агрессии в романном творчестве А. Роб-Грийе.
Молчание и умалчивание как способы опосредования насилия

 

В то время, как реальность репрезентации дискурса насилия и агрессии в литературе не требует подтверждения ввиду обширного количества примеров таковой, неоднозначными остаются ее способы, выходящие за границы описательности.

Отсутствие непосредственного насилия и жестокости не всегда предполагает невозможность обращения к насильственному дискурсу, и роман «Соглядатай» - уникальный пример подобного явления. Единственный эпизод, напрямую связанный с применением насилия, - «несуществующее убийство», совершенное на предполагаемой и в буквальном смысле пустой странице истории. Такое двойное апеллирование к отсутствующей агрессии определяет выбор произведения в качестве объекта для исследования дискурса насилия, опосредованного молчанием или умалчиванием.

Результаты анализа позволяют сделать вывод, что непосредственное насилие, прямое его проявление, опосредуется молчанием и умалчиванием как способами порождения догадок и предположений о возможной его репрезентации. Подобно передаче значения сюжетной истории инстанции письма, происходит смещение акцента с самого насильственного события на процесс его нивелирования и мнимой реконструкции. При этом дискурс агрессии не исчезает полностью, а лишь растворяется в диалогах, описаниях, приемах, насыщая фрагментарную реальность художественного произведения внутренним ощущением близости к агрессивному, жестокому.

Все исследуемые проявления и сокрытия дискурса насилия позволяют прийти к заключению об общей тенденции его репрезентации в конкретном романе и в литературном творчестве Роб-Грийе в целом. Убийство, агрессия и насилие совершаются под маской, что создает эффект дистанцирования, характерный для художественной реальности текстов писателя, и позволяет сместить акцент с событийности на дискурс свободы творчества писателя и читателя, самостоятельно определяющего проблематику повествуемой истории и релевантную нравственную модель восприятия событий.

Таким образом, каждый реципиент наделяется правом определить степень эмпатии в отношении к героям и событиям, и реконструировать насильственный дискурс в соответствии с позволительными для него деталями и элементами.