Сорочан А. Ю. Викторианская порнография, эдвардианская эротика, георгианский фетишизм
Александр Юрьевич
Сорочан
(Тверской государственный университет)
Викторианская порнография, эдвардианская эротика,
георгианский фетишизм: насилие и жестокость в исторической поэтике жанра
В докладе
А. Ю. Сорочана речь идет об анонимных порнографических текстах и их эволюции в
англоязычной литературе середины XIX – начала ХХ вв., о
ретроспективном формировании представления о «викторианской флагеллантской
порнографии», а также о трансформациях исходных текстов. Основная идея
докладчика – эволюция «литературы для
взрослых», в которой речь идет о насилии и БДСМ, совершается от «порнографии» к
«фетишизму». Место
возбуждающего действия сначала занимает описание эмоций, а затем «возбуждающая
вещь». Фетишизация насилия ведет к сознательному
отказу авторов от порнографического контента. В данном случае можно говорить
об отчуждении эмоций и разрушении чувственности – такие книги, как «Признание
леди Кут» или «Мисс Высокие Каблуки» позволяют поставить целый ряд серьезных
вопросов, связанных с эволюционирующим определением порнографии, с trauma studies и slavery studies.
Дорогой Александр Юрьевич, благодарю Вас за богатый обзор литературы по избранной тематики. Мне в нем. однако, не хватает аналитики, показа связей с современной этической, психологической, сексологической и юридической мыслью или с социальной ситуацией. Предполагается ли разработка темы в этом направлении в дальнейшем?
ОтветитьУдалитьАнтон Олегович, спасибо за вопрос! Теоретически: можно рассматривать этот вопрос в юридическом аспекте (признание имущественных прав женщин, дестабилизация традиционного "мужского" статуса...); можно говорить о социальных ролях (на эту тему есть, кстати, работы - но на другом материале, о фетишистских японских комиксах и визуальных новеллах). Возможно, этим мог бы заняться специалист, работающий в других дисциплинарных рамках. Меня интересовали исключительно проблемы исторической поэтики, хотя расширение дисциплинарного поля анализа, несомненно, представляется перспективным
УдалитьВместо автора, отвечу Антону Олеговичу: там уже без аналитики всё интересно получилось
ОтветитьУдалитьА вот если бы еще и все цитаты, и все картинки оставить... Но тогда пришлось бы наш блог в целлофан упаковывать...
УдалитьБольшое спасибо за такой информативный доклад! Было очень интересно его читать! Скажите, пожалуйста, на Ваш взгляд, достоин ли такой жанр литературы научного изучения, или же он создаётся больше для любительского чтения, не подразумевающего рассмотрения этой темы с более глубоких, научных сторон?
ОтветитьУдалитьЛебедева У.Б.
Спасибо за вопрос. Жанровая литература, мне кажется, интересна с точки зрения исторической поэтики - как формируются жанровые нормы и как они эволюционируют. И с этой точки зрения порнография столь же занимательна, как детектив или фантастика... Выше Антон Олегович предлагает междисциплинарный анализ жанровой литературы - и это тоже в высшей степени перспективно и вполне научно
УдалитьАлександр Юрьевич, спасибо за доклад освещающий весьма пикантную тему.
ОтветитьУдалитьПосле прочтения возник следующий вопрос: можно ли говорить о том, что по мере развития, порнографическая литература становилась более извращенной и направлена была не на сексуальное возбуждение аудитории, а, допустим, на возбуждение только негативных эмоций от "противоестественного" и "болезненного"?
Заранее благодарю за ответ.
С уважением, Белякова Ярослава.
Спасибо за вопрос! Но тут проблема с категориями - представления о противоестественном и болезненном меняются, меняются и границы дозволенного в литературе. И книга, которая считалась порнографией, может стать частью мейнстрима (Г. Миллер, В. Набоков). Поэтому, думаю, ситуация сложнее - и меняющийся жанровый канон включает и "эффект отчуждения", и новые поведенческие коды... Но жанровая установка остается - порнографическая литература априорно предполагает сексуальное возбуждение, если речь о негативных эмоциях - то это уже экстремальный хоррор или нечто подобное...
УдалитьС каким наслажденьем жандармской кастой я был бы исхлёстан и распят :)
ОтветитьУдалитьАлександр Юрьевич, я о картинках спрошу. Есть вербальное - и представляй, как угодно, дорогой читатель, и есть иллюстрация - насколько, по-Вашему, коррелируют воображение читателей и визуализация художника? И насколько иллюстрации абстрактны или же конкретны - скажем, первая же картинка в Вашем докладе (из "Романа о наказании") вне контекста вполне может быть воспринята как изображение молодой особы, непринуждённо взмахнувшей то ли веником, то ли пучком веток, но эксплицированного эротизма в ней, на мой взгляд, не очень много. Точно так же он под вопросом и в случае иллюстрации где девушку бьют по рукам.
ОтветитьУдалитьАлександр Александрович Малышев
Хотя если посмотреть более пристально, то позади девушки стоит тетёнька с наручниками... Но всё же!
УдалитьАлександр Александрович, спасибо за этот вопрос, действительно очень важный для истории жанра. Конечно, я выбрал наименее вызывающие иллюстрации. Но с другой стороны, гравюры Дагдейла с изображениями телесных наказаний печатались и в "приличных" изданиях, хотя отличались изрядным натурализмом. Иллюстрации к романам для взрослых в английской литературе не слишком распространены, в отличие от немецких и французских, более рискованных, изображений. Там художники чаще выбирают наиболее жестокие сцены, в англоязычных изданиях и в более поздние годы преобладают более условные иллюстрации
Удалить
ОтветитьУдалитьУважаемый Александр Юрьевич, большое спасибо за столь обстоятельный и интересный доклад!
У меня следующий вопрос: по вашему мнению, не связано ли появление к концу XIX века сюжетов в порнографической литературы с доминирующей женщиной и подчиняющимся мужчиной с набирающим силу феминистическим движением?
Заранее благодарю за ответ.
С уважением, Просолова Екатерина Викторовна
Екатерина Викторовна, спасибо за этот непростой вопрос. В английской литературе подобные тексты - реакция на абсолютное главенство мужчин в социальной системе, своего рода воплощение скрытой слабости. В Америке ситуация иная - и подобные фетишистские тексты появляются позже. В Германии социополитический контекст опять-таки иной... В общем, здесь нужен обстоятельный анализ применительно к каждой из национальных литератур.
УдалитьАлександр Юрьевич, большое спасибо за содержательный доклад! Было весьма интересно ознакомиться с затронутой проблематикой. У меня возникло несколько вопросов: 1. На ваш взгляд, зависит ли психология и сама суть бдсм и фетишизма от эпохи, или проблема изображения состоит лишь в уровне откровенности и этичности автора? 2. Это напрямую не относится к тем категориям порнографической литературы, которые были выбраны Вами для изучения, однако, мне не дает покоя вопрос: существовала ли порнографическая литература в России в 18-19 веках и пользовалась ли она подобной популярностью, как европейская?
ОтветитьУдалитьЧто касается русской традиции - здесь фетишистские текстов практически нет . В серии издательства Ладомир "Русская потаенная литература" изданы многие источники по данной теме - и очевидно, что ограниченное распространение этих текстов объясняется не только цензурным уставом, но и преобладанием либертинажа в русской литературной эротике.
УдалитьВопрос же о связи с эпохой - сложный и неоднозначный. Конечно, меняется мода, меняются и фетиши. Это характерно для всякой литературы, не только порнографической. Появляется новая женщина, положим, в обществе - и литература тут же адаптирует этот характер. Психологические установки, конечно, тоже меняются - но здесь литература опережает психологию. Сначала был Захер-Мазох, а потом уже Крафт-Эббинг... Хотя во многих случаях именно социальные изменения стимулировали воображение в жанровой литературе , опять-таки не только в этом конкретном жанре
Александр Юрьевич, спасибо за интересный и провокационный материал! По поводу литературы и психологии сразу вспоминается, как идеи К.-Э., Ломброзо, Нордау и иже с ними "разошлись по свету" в литературе - эти бесконечноые "злодеи с близко посаженными глазами" и т. д. Такое ощущение, что здесь очень мощная взаимосвязь - идеи в известной степени вызревают до того, как их формулируют ученые - и именно поэтому, в силу наличия хорошо подготовленной почвы, оии порождают такой отклик - круг замыкается. В этом смысле порнография и литература ужасов чем-то похожи: ну, как же - отражение страхов и желаний, которые не обязательно универсальны, есть какие-то типичные для конкретных периодов "акцентуации", связанные с характерными для данного времени угрозами (напр., беспорядки в колониях), ограничениями (напр., табу на проявление сексуальности) и пр. Напомню типичный для викторианской эпохи казус: один класик психологии рассказывал, что у них на отделении есть один эксгибиционист, но он (эксгибиционист, не доктор) очень, очень хочет исправиться - вроде почти анекдот, но нет, мы же помним понятие moral insanity, и вот весьма типичная иллюстрация
ОтветитьУдалитьАнастасия Андреевна, спасибо за ценный комментарий! Это мы еще до эротической литературы ужасов не добрались...
УдалитьНо ведь доберемся!)
УдалитьАлександр Юрьевич, а каким образом обстоит дело с фигурой наблюдателя за насилием? Помимо того, что таковым выступает читатель, разумеется.
ОтветитьУдалитьАлександр Александрович, спасибо за ценный вопрос - на который, боюсь, сложно дать однозначный ответ. Ведь эффект возбуждения в порнографии транслируется наблюдателем, поэтому фигура "стороннего наблюдателя" кажется невозможной. Отсюда, например, спорный статус такой книжки, как анонимный роман "Беатрис", якобы написанный в 1890-х, однако напоминающий более поздние модернистские эксперименты - там, пожалуй, есть смысл говорить о "позиции наблюдателя"; но, повторюсь, это только эксперимент. В целом же порнографический жанр предполагает "вовлеченность" наблюдателя
УдалитьАлександр Юрьевич, спасибо большое за столь интересный доклад, необычную тему и ваш переводческий труд! Выше уже спрашивали про порнографическую русскую литературу, но могла ли подобная зарубежная литература из приведенного вами списка попасть на книжные полки в России того времени (если мы говорим даже не о переводах, а об оригинальном тексте)?
ОтветитьУдалитьСпасибо за вопрос! Как ни странно, именно английская литература для взрослых, наиболее показательная с точки зрения жанровой исторической поэтики, в России была известна в наименьшей степени. Много переводилось с немецкого, ввозились "взрослые" французские книжки, а вот английские тексты... Видимо, дело в специфике англо-русских культурных связей; вопрос, впрочем, требует привлечения обширного контекста
ОтветитьУдалитьАлександр Юрьевич, спасибо за исключительно интересный доклад! У меня есть такой вопрос, который возник достаточно давно, когда я еще писала диссертацию. Как вы, вероятно, знаете, Камю исследовал в числе прочих и бунт де Сада, поэтому тема эта и была затронута. В одной книге французской исследовательницы, написанной в 60-е гг., было замечание, что книги порнографического содержания были абсолютно непопулярны в 40-50-е гг. ХХ столетия, а в 60-е гг. к ним возник весьма большой интерес. И дело не в форме порнографии, а в интересе к этому жанру вообще. Как вы думаете, с чем это может быть связано?
ОтветитьУдалитьИрина Борисовна, спасибо за вопрос! Думаю, ответ связан со Второй мировой, когда поиски наслаждений отступили на второй план. А в 60-е, с приходом нового поколения и общей либерализацией, порнографические тексты становятся одним из воплощений новой эстетики - и здесь уже вопросы насилия и свободы ставятся иначе...
УдалитьСпасибо!
УдалитьПриветствую Вас, Александр Юрьевич! Спасибо за интересный взгляд на данную тему! Когда я читала статью у меня созрел вопрос: Каковы были методы Вашего исследования и предпосылки для изучения данной темы?
ОтветитьУдалитьС уважением, Прачкина Кристина