Мельгунова А. В. Язык вражды в аспекте лексических особенностей
Анна Владиславовна Мельгунова
(Санкт-Петербургский государственный
университет)
Язык вражды в аспекте лексических особенностей и его
отражение
в историческом романе (на материале романов Л.
Фейхтвангера
«Еврей Зюсс» и «Семья Опперман»)
Исторический роман – жанр, показывающий конфликты различных культур, а
также социальных и политических групп. Описание конфликтов невозможно без
фиксации их вербального выражения.
В рамках данного доклада рассмотрены особенности передачи языка вражды в художественном
произведении на примере двух исторических романов Л. Фейхтвангера – «Еврей
Зюсс» (1925 г.) и «Семья Опперман» (1933 г.).
К лексическим особенностям языка вражды, отраженным в данных произведениях,
можно отнести следующие языковые средства: лексические единицы со значением
«враг», бранные слова (инвективы), лексику с негативной оценочностью, метафоры
с семантикой грязи и нечистот. Типична также лексика со значением национальности (прилагательные и существительные) в
сочетании с негативно окрашенными словами.
Здравствуйте! Мой вопрос состоит в том, какие особенности, не сходные с общеизвестными способами языкового выражения вражды, Вы отметили в Вашем материале. Есть ли связь с семантикой смерти (из Ваших контекстов: смерть врага = прекрасно)? И еще, происходит ли изменение семантической структуры лексемы "еврей", например, возможно, ядерным становится негативный оценочный компонент?
ОтветитьУдалитьС уважением, Путилина Татьяна.
Уважаемая Татьяна Геннадьевна, спасибо за вопрос!
УдалитьМне кажется, что особенностью здесь является большое количество случаев, когда имена существительные и прилагательные, обозначающие национальность, используются в сочетании с негативно окрашенной лексикой, что имеет место как при образовании сложных слов, так и в словосочетаниях. Действительно, в таких случаях можно говорить о том, что и сама лексема 'еврей' приобретает негативный оценочный компонент.
Семантика смерти присутствует в обоих произведениях. Здесь можно отметить выражения, содержащие угрозы, например - "Еврей должен быть повешен" (Еврей Зюсс); "Теперь мы тебя повесим!" (Семья Опперман)
Анна Владиславовна, благодарю за исключительно интересный доклад - тяжелая, но такая необходимая для освещения тема!
ОтветитьУдалитьПри прочтении возник вопрос: в Вашем блоке размышлений о лексических единицах со значением "враг" представлены две иллюстрации: лексема "враг" в контексте слов учителя и реплики чиновников. Почему, на Ваш взгляд, учитель вводит "врага" в синонимический ряд (еврей, растлитель, враг), а чиновники обходятся емким вариантом и просто говорят о "смерти врага"? Целесообразно ли говорить о том, что в случае с чиновниками лексема "смерть" попросту взяла на себя всю дополнительную нагрузку и, как следствие, других средств выразительности не потребовалось? И еще один вытекающий отсюда вопрос. Какая же лексема все-таки важнее: «смерть» или «враг»? Какая из этих двух лексических единиц берет на себя ведущую роль в условиях романов Л. Фейхтвангера? Или же они все-таки равноправны?
С наилучшими пожеланиями,
Мошкова А.
Спасибо, Александра! (Простите, не знаю Вашего отчества)
УдалитьПример с синонимическим рядом - из романа "Семья Опперман", для которого использование лексемы "враг" более характерно - не только для обозначения евреев, но и когда речь идёт о политических противниках. Например, произошло убийство оппозиционного журналиста - и при этом убийца объясняет свои действия "самообороной", так как "в отношении коварного врага (dem tückischen Feind gegenüber) подобные оправдания были разрешенным средством". Можно сказать, что лексема "враг" обобщает и "оправдывает" все остальные негативно окрашенные номинации.
Пример о смерти врага - из романа "Еврей Зюсс", в котором также содержатся многочисленные синонимические ряды негативно окрашенных номинаций лица. Однако подобные синонимические ряды имеют место в описании противостояния, когда враг силён и вызывает раздражение. В случае, когда происходит казнь "врага" - действительно, наиболее важна лексема "смерть", так как смерть врага является основной целью. Неготовность одной из противоборствующих сторон видеть врагов живыми отражено в обоих романах. Поэтому важное место занимают также слова, связанные с различными способами убийства. Считаю, что обе лексемы, о которых говорится в Вашем вопросе, играют важную роль в данных произведениях - а так как они обозначают разноплановые понятия (конкретное/абстрактное), я бы не стала говорить, что одна из них важнее другой. Но они взаимосвязаны, так как именно "смерть врага" является желаемым результатом борьбы с ним.
С уважением, Анна Мельгунова
Анна Владиславовна, спасибо за прекрасный доклад. У меня не вопрос, а реплика. Сразу вспомнился мой любимый А. А. Галич с его "Ах, не шейте вы, евреи, ливреи!" и с его неразрешенной для самого дихотомией "еврейства" и "христианства". Ну и Бродский с "Шествием" вспоминается... Спасибо!
ОтветитьУдалитьУважаемый Сергей Викторович,
Удалитьспасибо за Ваш комментарий!
Анна Владиславовна, тема интересная и актуальная, спасибо.
ОтветитьУдалитьВопрос у меня такой: возможно, я не совсем правильно уловил из текста, но правильно ли я понимаю, что "еврей" и прочие однокоренные или со схожей семантикой слова - это собственно про евреев, а вот есть ли примеры, когда не-евреев уподобляют евреям, тем самым оскорбляя не инвективой, а самим сравнением?
Прошу прощения за техническое недоразумение, ответ на Ваш вопрос - далее в комментариях.
УдалитьУважаемый Александр Александрович,
ОтветитьУдалитьспасибо за вопрос! Мне кажется, что именно в этих произведениях таких сравнений нет. Вероятно, здесь можно упомянуть такие выражения, служащие для характеристики действий, как "поступил по-еврейски омерзительно" и представляющие собой некое обобщение. Однако данный пример из романа "Еврей Зюсс" также относится к еврею. В романе "Семья Опперман" есть случаи, когда используется инвективная лексика без национального компонента в отношении немцев, которые "запятнали" себя общением с евреями.
Анна Владиславовна, спасибо большое! Можно ли сказать, что описанные Вами средства создания образа врага специфичны? Отличаются ли они по этому параметру от других? Я имею в виду общий дискурс, например, прессы 1930-х?
ОтветитьУдалитьУважаемая Илона Витаутасовна, спасибо за вопрос!
УдалитьДанные средства, как мне представляется, довольно характерны для немецкого языка и широко использовались в то время, которое описано в романах. А какие-то остались и до наших дней. Как особенность здесь можно отметить уже упомянутое выше большое количество случаев сочетания пейоративной лексики и лексики, обозначающей национальность. Если сравнивать данные языковые средства создания образа врага с тем, что имело место в прессе 30-х годов, могу предположить (так как я не занималась подробным анализом прессы), что в романе "Семья Опперман", написанном в 1933 году, язык эпохи нацизма передаётся довольно точно. Это подтверждают и книги о языке того времени, как, например, работа Виктора Клемперера о языке Третьего рейха, в которой автор, находясь в Германии, фиксировал свои наблюдения над развитием "языка ненависти". Думаю, что можно говорить о некоторых различиях между средствами проявления вражды в языке прессы и в устном общении людей друг с другом: например, для прессы более характерна повышенная частотность таких лексических единиц, как "враг", "предатель", а для разговорной речи - в частности, зоометафор, сложных слов с компонентом-зоонимом. А некоторые языковые средства, как пейоративные прилагательные, типичны как для письменной, так и для устной речи.
Спасибо. Вот я и предполагала, что это язык эпохи в целом, и по сей день в этом отношении нигде ничего не изменилось((
ОтветитьУдалитьУважаемая Илона Витаутасовна,
Удалитьдействительно, а иногда некоторые "кальки" со слов той эпохи, употребление которых в современной Германии невозможно себе представить, странным образом попадают в современный русский язык - например, слово der Nationalverräter - "национал-предатель" было "модным" пару лет назад и использовалось для обозначения представителей политической оппозиции. И даже один известный журналист на канале Россия, которого никак не заподозришь в симпатии к оппозиции, на одном из ток-шоу возмутился и сказал что-то вроде: "Коллеги, что вы делаете, давайте не будем использовать эту нацистскую терминологию".